Книга Остров Потерянных  - Мелисса де ла Круз

Ожившая сказка.

Замок. Правда, такой замок мог явиться лишь в кошмарном сне.

Каждую стену, каждый камень покрывал слой серой, с темными пятнами сырости, штукатурки, иногда откуда-то из щелей просачивался бледный, болезненный зеленый свет.

«Дом моей матери», – каждый раз думала Мэл, заметив такое свечение.

Находиться здесь было настоящим мучением для всех четверых, даже для Мэл.

Или, точнее сказать, особенно для Мэл.

Другим источником зеленого света служили треснувшие витражные стекла на окнах. По большей части стекла были разбиты, их разноцветные осколки валялись по всему полу. Мэл и ее спутникам приходилось ступать осторожно, чтобы не поскользнуться на них. Длинный коридор с высокими узкими окнами вывел их в еще более высокий и широкий коридор, и Мэл сердцем почувствовала, что они приближаются к какому-то очень важному месту, к большому залу, который мог быть центром всего замка.

Мэл направлялась навстречу своей судьбе, как и говорила Иви. Да, к своей судьбе, какой бы она ни была.

Мэл чувствовала знакомый магнит, тянувший ее в неизвестность, к чему-то такому, что, возможно, предназначено только ей одной.

Это странное, вибрирующее притяжение Мэл ощущала с того момента, когда она вступила в Лес Колючек. Оно притягивало ее, манило, даже, казалось, насмехалось над ней.

«Иди», – говорило оно.

«Спеши».

«Сюда».

«Рискнешь?»

Был ли это в самом деле зов судьбы?

Или в тронном зале ее ждет просто очередной облом? Еще одно подтверждение того, что никогда ей не стать настоящей дочерью своей матери, как бы она ни старалась?

Мэл остановилась перед высокими, в два человеческих роста, дверями.

– Вот оно. Здесь.

Мэл взглянула на Карлоса, и тот утвердительно кивнул, показывая ей прибор. Его, как заметила Мэл, Карлос выключил какое-то время назад.

– Он нам больше не нужен, – сказал Карлос, глядя прямо в глаза Мэл.

Джей тоже кивнул ей. Даже Иви взяла Мэл за руку и пожала ее, прежде чем вновь отпустить.

Мэл глубоко вдохнула. По спине у нее бежал холодок, по всей руке – мурашки.

– Это тронный зал Малефисенты. Я в этом уверена. Я чувствую это, – сказала Мэл, глядя на своих спутников. – Это дико звучит, да?

Три головы дружно качнулись в ответ: «Нет».

Мэл толкнула двери и первой вошла внутрь.

Тьма и ощущение властной силы. Тень и свет.

Потолки, высокие, как небо, и черные, как дым. Широкие, во всю стену, окна, глядя в которые Малефисента могла управлять целым миром.

– Ох, – непроизвольно вырвалось у Иви.

Карлос выглядел так, словно ему больше всего хотелось удрать отсюда, однако держался.

Джей стрелял глазами по сторонам, возможно, примерялся что-нибудь стащить.

Но Мэл чувствовала себя так, будто стоит одна лицом к лицу с призраками.

Точнее, лицом к лицу с одним призраком.

В этом зале ее мать впадала в ярость и отдавала приказы, отсюда, сквозь этот потолок, она вылетела в виде зеленого шара, чтобы наложить проклятие на целое соседнее царство. Это было ее Гнездо Тьмы.

Четверка путешественников прошла дальше в зал – Мэл впереди, остальные чуть сзади, встав за ее спиной, как солдаты в боевом строю.

Каменные плиты пола у них под ногами были блестящими и скользкими, весь зал, казалось, был пропитан злобой. Мэл ощущала ее. Все они ее ощущали.

Это было место, где затаились вековой гнев и жестокость, страх и отчаяние. Даже теперь накопившаяся с тех времен черная ненависть не рассеялась, продолжала прожигать Мэл до самых костей.

Мэл поежилась.

В центре зала было пустое место – раньше здесь на высоком помосте стоял трон ее матери, и к нему с двух сторон вели изгибающиеся плавной дугой ступени. Сам зал был круглый, обрамленный колоннами.

Над пустым местом, где когда-то стоял трон, поднималась высокая массивная арка. Со стен свисали потрепанные, истлевшие клочки гобеленов.

– Ничего здесь не осталось, – сказала Мэл, опускаясь на колено перед одним из темных пятен, оставшихся от ножек исчезнувшего трона. – Все пропало.

– Ты в порядке? – спросил Джей, нервно дыша на свои руки, чтобы согреть их.

– Да, – кивнула Мэл. – Это…

Мэл запнулась, не находя слов, чтобы описать, что она чувствует. Разумеется, Мэл слышала много историй про свою мать, но никогда не верила, что все они происходили на самом деле.

До этой минуты не верила.

– Ага, – сказал Джей. – Я знаю.

Он передернул плечами, и Мэл поняла, что так же, как она сейчас, Джей чувствовал себя, когда они были в Пещере Чудес. Джафар и Яго постоянно твердили о ней, но разве можно было вообразить, что эта пещера есть на самом деле? Разве можно было представить, что за пределами их привычного острова может существовать другой мир?

А он, тем не менее, существовал, этот мир.

И все в нем было другим.

– Значит, все было взаправду? – вздохнул Джей.

– Думаю, да, – кивнула Мэл. – До самой последней строчки на самой последней странице.

«Включая проклятие», – подумала она. Между прочим, о проклятии она вспомнила впервые за последние несколько часов.

Проклятие.

Кто-то должен прикоснуться к посоху.

Иви должна прикоснуться к нему и заснуть на тысячу лет.

– Ну, и где посох? – спросил Карлос, осматривая холодный каменный зал.

– Должен быть где-то здесь, – откликнулась Иви, поворачиваясь, чтобы поискать посох у себя за спиной.

– Может, нам лучшее разделиться, – предложил Джей. У него в глазах появился лихорадочный блеск.

– Вначале давайте подумаем, – сказала Мэл. – Со своим посохом моя мать почти никогда не расставалась. Обычно держала его в руке, даже когда сидела на троне. – Мэл встала на то место, где раньше стоял трон. – А если не держала…

– Итак, где же он может быть? – нахмурился Карлос.

– Он должен быть там, где к нему не мог никто притронуться, – сказала Иви. – Попробуй-ка попросить у моей матери разрешения взять посмотреть что-нибудь из памятных вещиц, сохранившихся с той поры, когда она еще была Мисс-Прекрасней-Всех-На-Свете.

Когда Иви сказала «притронуться», Мэл невольно вздрогнула.

Вместе с Глазом Дракона их всех ожидало проклятие – или, по крайней мере, одного из них.

– Но при этом она, разумеется, хотела постоянно видеть его, – сказал Джей. Мэл кивнула. Вспомнить того же Джафара, который передвигается по собственной кухне так, чтобы никогда не упускать из вида свои сложенные столбиками монеты.